Не знаю куда эту рассказку помещать
Предположив, что все персонажи кроме главного - МЫШИ, - мужчины, решила - сюда.
история из жизни старого растамана
Сказка Про Мышу
А вот история из жизни старого растамана. Просыпается, короче, старый
растаман у себя на хате и думает две мысли. Первая мысль: о, ништяк.
Ну, это чисто абстрактная мысль, это он по сезону всегда так думает,
как проснется: о, ништяк. Потому что ништяк в натуре. Тело как
перышко, крыша как друшляк, внутри желудка пустота. А вот вторая
мысль, он думает: а неплохо бы вот подняться и что-нибудь из ништяков
вчерашних заточить неплохо бы. Потому что там ништяков нормально
осталось, типа банка тушонки, булка хлеба, картошки пол-казана, короче
ни фига себе ништяков осталось. И вот он встает и идет их заточить.
А ништяков, короче, нету. Пустой казан стоит, и все. Даже хлеба не
осталось. Нету вобще ничего, короче. И вот растаман громко думает: а
кто это мои ништяки все захавал? А из-под шкафа отзывается стремный
загробный голос: ЭТО Я НИШТЯКИ ТВОИ ЗАХАВАЛ!!! Растаман даже удивился:
то есть как это "я ништяки твои захавал"? Это же не может такого быть,
вобще, чтобы я ништяки твои захавал. И вобще ты, знаешь, не высаживай,
потому что за твои ништяки вобще базара нету. Откуда, вобще, на моей
хате твои ништяки? Гонишь ты, короче, ой, гонишь... А голос ему
говорит: Дебил! Повторяю еще раз: Я ништяки ТВОИ захавал! А растаман
ему говорит: а кто ты вобще такой, что на моем же флэту на меня
дебилом называешь. А ну, бля, если ты такой крутой, вылазь с-под
шкафа, я тебе щас покажу, кто в доме хозяин. А голос ему отвечает: ДА,
Я КРУТОЙ! ДЕРЖИСЬ, КОЗЕЛ, ЗА СТУЛ, Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ВЫЛЕЗУ!
Ну, растаман, короче, взялся за стул. Стоит, смотрит, а с-под шкафа
никто не вылазит. Ну, он, короче, повтыкал минут полчаса и пошел за
хлебом. Вернулся, сел хавать. Вдруг слышит из-под шкафа: Чувак, хорош
гнать! дай хлебушка!
Растаман туда смотрит, а оттуда характерной походкой вылазит зеленая
мыша с красными глазами. И говорит: Ну, дай хлебушка! А растаман ей:
х#юшки! Не фиг было меня дебилом называть. А ну, лезь обратно под
шкаф, не мешай мне хавать. Тогда мыша залазит под шкаф и оттуда
бухтит: гандон ты, @б твою мать! Кусочек хлеба для бедной мышки, и то
зажал! Ну, подожди: ночью вылезу, снова все схаваю.
И свалила. А растаман высел на измену. Он же ночью или спит, или
зависает. Ситуацию не контролирует, короче. А мыша, она же, во-первых,
ночью не спит, в темноте все видит, это же надо теперь замарачиваться
от нее хавчик прятать, чтобы она его не заточила. Это же такой напряг,
короче, как на войне, теперь и не покуришь нормально, все время надо
за мышу думать, чтобы она ничего не схавала. Забил косой, покурил -- а
его не прет! Такая вот, бля, мыша -- пришла и весь кайф навеки
обломала.
Тогда растаман думает: это, наверно, сейчас надо растаманскую кошку
найти и подписать ее, чтобы она с мышей разобралась. А растаманскую
кошку найти не проблема. Потому что она как с вечера растаманского
молока напилась, и до сих пор лежит посреди хаты, как мешок с драпом.
И вот растаман начинает ее тормошить, за уши, за усы, за хвост и так
далее. В конце концов она открывает левый глаз и говорит: о, ништяк! А
клево бы сейчас ништяков каких-нибудь заточить. Тогда растаман
терпеливо и доходчиво врубает ее в ситуацию с ништяками и подлой
мышей, которую надо срочно схавать. Кошка его внимательно слушает, а
потом говорит: ну, чувак, я вобще так поняла, что завтрака сегодня не
будет, да? Ну, тогда я еще повтыкаю, ладно? И закрывает свой левый
глаз обратно.
А тут приходят друзья-растаманы и застают своего дружбана на полу
возле напрочь убитой кошки на жуткой измене. И говорят: не ссы, чувак!
Мы вот сейчас покурим и эту мышу прищемим, чтобы она тут не
бспредельничала. А мыша им с-под шкафа: за@бетесь меня щемить, кони
красноглазые! Задр@чивает, короче. А с-под шкафа не вылазит.
Тогда растаманы свирепеют и разрабатывают зверский план, как эту мышу
с-под шкафа выгнать и жестоко наказать. Короче, значит так: два
растамана должны встать на стулья и трусить шкаф сверху, еще один
растаман должен стучать по шкафу кулаком, еще один будет шарудеть под
шкафом шваброй, а еще один встанет возле шкафа с двумя бутылками,
чтобы как только мыша вылезет, так и сразу в нее метнуть. Потом они
раскуривают косой и приступают к выполнению своего плана. Короче, два
растамана становятся на стулья и начинают трусить шкаф. Еще один
ритмично стучит по шкафу кулаком, еще один чисто под ритм шарудит под
шкафом шваброй. А старый растаман тоже под этот ритм стучит бутылками.
И вот они постепенно входят в ритм и начинают оттягиваться в полный
рост, получается такой индастриал, типа Айштунценде Нойбаутэн.
Короче, сейшенят они, значит, типа минут пятнадцать или даже полчаса,
и вдруг слышат, кто-то на гитарке начал подыгрывать. Причем саунд
какой-то совсем незнакомый, явно не местный, но все равно клево так,
мягко и, главное, очень в тему. Смотрят -- а там стоит чувак какой-то,
совсем непонятный, откуда он и вобще. Растаманы его спрашивают: чувак,
а ты откуда. А он говорит: я с Ивано-Франковска, шел тут мимо, слышу,
люди сейшенят на ударных, вот решил с гитаркой подписаться. А
растаманы говорят: та, это мы не сейшеним. Это мы мышу с-под шкафа
выгоняем.
Тогда ивано-франковец заглядывает под шкаф и говорит: ну, чуваки, это
вы ее до конца сезона так выгонять будете. Потому что она уже давно
под полом сидит. У вас же в плинтусе дырка, так она туда скипнула еще
в начале сейшена.
Растаманы смотрят: а там и в самом деле дырка офигенная, аж ветер
свистит. И говорят: ух, ты! Какой, ты, блин, врубной, в натуре! А мы
тут со шваброй и с бутылками. А ты, блин, сразу врубился, что она
скипнула. Слы, чувак, так ты, может быть, знаешь, как ее, суку,
прищемить, чтобы она не беспредельничала. Потому что она тут один день
тусуется и уже всех достала. А ивано-франковец говорит: это зависит,
какая у вас мыша. Тогда старый растаман говорит: ну, она, да...
Короче, знаешь, такая вся стремная, зеленая, а глаза как маленькие
помидорчики. А ивано-франковец ему отвечает: ну, так это, короче, не
проблема. Это вы неделю не покурите, и она сама по себе рассосется.
Тут все растаманы как зашумели: та, шо ты гонишь! Прямо как психиатор,
в натуре. Это же как можно, целую неделю не курить, это же вобще умом
поехать можно. А ивано- франковец им говорит: тогда давайте другой
способ, менеее напряжный. Тогда давайте нажарим каши, положим грамм
сто на блюдечко и поставим посреди комнаты. Мыша ночью вылезет, каши
обхавается и приторчит, а мы ее только хап! и сразу запакуем в
бандероль и отправим на фиг в Израиль, потому что левым здесь не
место. Вот так ее сразу в Израиль и отправим. Только надо еще шкаф
пересунуть в другой угол. Растаманы подумали и говорят: чувак, а может
быть, не надо шкаф сОвать? Потому что он такой тяжелый, прямо как весь
п#здец, четыре тонны с гаком. А ивано-франковец говорит: надо, чуваки!
Не знаю, точно, зачем, но ж@пой чувствую, что надо. И без долгих
базаров встает и упирается в шкаф плечом. Тут все растаманы идут ему
навстречу и довольно быстро, даже почти без матов и совсем без
перекуров, пресовуют шкаф в другой угол.
Потом они по-быстрому дербанят в палисаднике траву, жарят кашу, хапают
по три ложки и через полчаса уже висят в полный рост. И тема у них,
короче, такая: они все сидят на полу и втыкают на блюдечко с кашей,
когда же эта мыша придет и будет хавать. А на блюдечке происходит
такое бурление, шевеление, цветочки растут, птички поют, вселенные
встают и рушатся, и все такое. И вот появляется зеленая мыша, ныряет в
эту кашу, начинает там валяться, бултыхаться, бегать, прыгать, и
хавает, хавает, хавает -- и вот, она, короче, захавала всю кашу и
зависла посреди блюдца.
Тут все растаманы врубаются, что ее надо ловить, и начинают ее ловить.
А она начинает от них уползать. И вот они ползут за мышей, а она ползет от них. Ползут они, значит, ползут, и вдруг мыша ныряет обратно под шкаф.
А растаманы ударяются в шкаф головой и хором думают: бля! какая, сука, шустрая!
А через минут пятнадцать под шкафом начинается грохот, глухие удары
головой в стенку и громкие маты. Это мыша на конкретной измене ищет
свою дырку в плинтусе и не может ее найти. Потому что шкаф пересунули.
И вот она бегает под шкафом, таранит плинтус и кричит: замуровали,
демоны! Тогда ивано-франковец сует руку под шкаф, достает оттуда мышу
и говорит ей: ну, что, зеленая? допрыгалась?
Мыша оценивает ситуацию и понимает, что она-таки в натуре допрыгалась.
И говорит: чувак, ну я же не виноватая. Просто, знаешь, вчера так на
хавчик пробило, так что мне, уже и похавать нельзя? А ивано-франковец
говорит: похавать тебе всегда дадут, если по-нормальному попросишь.
Только наглеть не надо, ясно? А мыша говорит: так он же сам первый на
меня погнал, и хлеба не дает. А ивано-франковец говорит: ну, я вижу,
ты, в натуре, тупая, ничего не понимаешь, надо тебя воспитывать. Тогда
мыша видит, что чувак совсем не пацыфист и настроен очень решительно,
и говорит: все, все, все. Все я понимаю, короче, я здесь со всех
сторон неправа, не надо меня воспитывать. Я уже все понимаю.
И беспредельничать больше не буду. Только не надо меня воспитывать.
Тогда ивано-франковец ставит мышу на пол и говорит: ну, смотри. Еще
раз чуваки на тебя пожалуются -- можешь сразу вешаться. Ясно?
Тогда мыша быстренько отвечает: ясно, гражданин начальник! И снова
ныряет под шкаф. А потом через полчаса опять выныривает с-под шкафа и
говорит: чуваки, ну, так я что-то не поняла, где моя дырочка?
Но растаманы уже все повырубались, намаялись за день, конечно. Устали,
и все такое. А тут еще каша пригрузила. И всем эти мышины проблемы по
барабану, даже кошка растаманская на них не ведется.
Ну, мыша потусовалась до утра, дырочки никакой не нашла,
обломалась и с хаты свалила.
И больше ее здесь не видели.
За Сказку спасибо Юле с Илькой, которая где-то ее раздобыла