|
Разве так можно
Когда я была щенком, я своими проделками заставляла тебя смеяться. Ты называл меня своим ребенком и, несмотря на изжеванную обувь и пару уничтоженных подушек, я стала твоим лучшим другом. Когда я делала что-то плохое, ты грозил мне пальцем и говорил: «Разве так можно?», но потом смягчался, и я переворачивалась на спинку, а ты чесал мне животик. Я немного дольше обычного приучалась соблюдать чистоту в доме, потому что ты был ужасно занят, но мы вместе над этим работали. Помню, как уютно устраивалась с тобой под одеялом, и слушала, как ты мечтаешь и строишь планы, и думала, что лучше и быть не может. Мы долго гуляли и бегали в парке, ездили на машине, останавливаясь, чтобы купить мороженого (мне доставалась только вафелька, потому что, как ты говорил, «собакам нельзя мороженое»), а еще как я долго дремала на солнышке, дожидаясь тебя с работы под конец дня.
Постепенно ты стал больше времени уделять работе, карьере и поиску человеческой подружки. Я терпеливо тебя дожидалась, утешала, когда у тебя случались неудачи и срывы, ни разу не упрекнула тебя в неверном решении и прыгала от радости, когда ты приходил домой, а еще - когда ты влюбился. Эта девушка, теперь твоя жена, - она не собачница, и все же я приняла ее, старалась показывать ей свою привязанность и слушаться. Я была счастлива, потому что ты был счастлив. Затем у вас появились человеческие дети, и я делила с вами эту радость. Они были такие розовые и так необычно пахли, и я тоже хотела ухаживать за ними, быть им как мать. Но только вы с ней боялись, что я могу им навредить, и выгоняли меня в другую комнату или садили в клетку, где я и проводила большую часть времени. Как же я хотела их любить, но я стала «невольницей любви».
Они начали расти, и я стала их другом. Они цеплялись за мою шерсть и делали первые неуверенные шаги, лезли мне пальцами в глаза, исследовали мои уши и целовали в нос. Я обожала их и все, что они делали, и как они меня гладили – потому что ты делал это очень редко теперь, и я бы жизнь за них отдала, если бы потребовалось. Я залазила к ним в кроватки и выслушивала их тревоги и тайные мечты, и еще мы вместе с ними слушали и ждали, когда твоя машина подъедет к дому. Раньше, когда тебя спрашивали, есть ли у тебя собака, ты доставал мою фотографию из бумажника и рассказывал обо мне разные истории. Но в последнее время ты кратко отвечаешь «да» и меняешь тему разговора. Я теперь не «твоя собака», а «просто собака», и ты больше не тратишь на меня свое время и силы.
Сейчас перед тобой новые карьерные возможности в другом городе, и вы все переезжаете в новую квартиру, куда с собаками нельзя. Для своей «семьи» ты принял верное решение, но когда-то я была твоей единственной семьей. Мы куда-то поехали на машине, мне было очень интересно – но это оказался приют, где пахло собаками и кошками, страхом и отчаянием. Ты заполнил все бумаги и сказал: «Я знаю, вы подыщите ей хороший дом». Они пожали плечами, в глазах у них была боль. Они-то понимали, что ждет собаку среднего возраста, даже с «документами». Ты с трудом оторвал пальцы своего сына от моего ошейника, он кричал: «Нет, папа, не позволяй им забрать мою собаку!». А я очень беспокоилась за него, какой же ты преподал ему урок о дружбе и верности, любви и ответственности, и уважении на всю жизнь. На прощанье ты потрепал меня между ушами, избегая смотреть мне в глаза, и вежливо отказался забрать на память мой ошейник и поводок. В твоей жизни скоро должно было произойти крайне важное событие, а теперь и в моей оно наступило.
После твоего ухода две милые женщины говорили, что ты наверняка знал о предстоящем переезде уже несколько месяцев назад и даже не постарался найти мне новый хороший дом. Они качали головой и говорили: «Разве так можно?». Они очень внимательны и заботливы к нам здесь, насколько им позволяет их занятость. Конечно, нас здесь кормят, но я уже давно потеряла аппетит. Первое время, когда кто-либо проходил рядом с моим вольером, я кидалась к сетке в надежде, что это ты, что ты передумал… что это все было страшным сном… или что это хотя бы кто-то другой, кому не все равно, кто мог бы меня спасти. А потом я поняла, что нельзя отбирать внимание приходящих людей у беззаботных щенков, не знающих, какая судьба им досталась. Тогда я забилась в дальний угол и там ждала.
Я слышала, как она идет за мной вечером, и мы с ней пошли по проходу в отдельную комнату. Там была божественная тишина. Она положила меня на стол, потрепала уши и сказала не бояться. Сердце у меня забилось быстро-быстро, ведь я догадывалась, что должно произойти, но было и облегчение. Дни невольницы любви сочтены. И как всегда, я больше волновалась за нее. На ней висит очень тяжелый груз, и он на нее давит. Я знала это также, как угадывала твое настроение каждый раз. Она наложила мне жгут на переднюю лапу, по щеке ее стекла слеза. Я лизнула ей руку, также как когда-то, много лет назад, я подбадривала тебя. Она умело проткнула мою вену иголкой для подкожных инъекций. Сначала я почувствовала иглу, потом - как холодная жидкость бежит по моему телу. Я сонно посмотрела в ее добрые глаза и прошептала: «Разве так можно?». Наверное, она меня поняла, потому что сказала: «Прости». Она обняла меня и стала быстро объяснять, что это ее работа – делать так, чтобы мы попадали в лучший мир, где меня не отвергнут, не обидят и не оставят, и где мне не нужно бороться за свою жизнь, мир любви и света, так разительно отличающийся от земного. И собрав последние силы, я вильнула хвостом, чтобы сказать ей, что мой вопрос был не к ней. В тот момент я думала о тебе, мой Любимый Хозяин. Я всегда буду думать о тебе и ждать тебя. Пусть все, кого ты встретишь в жизни, будут так же преданны тебе.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
[/quote]
начала начало читать а дальше как то нестала.....я очень соболезную!!!!! 
